E-Book Overview
М., 1995. — 247 с.
Автор развивает свою оригинальную социологическую концепцию, объясняющую разгул сталинских репрессий и резкие колебания в «генеральной линии партии», оценивает возможность международной социалистической революции в 30-е годы.
E-Book Content
Вадим Захарович Роговин Сталинский неонэп (1934—1936 годы) Книги Вадима Роговина – 3
«Роговин В. З. Сталинский неонэп (1934—1936 годы)»: Б. и.; Москва; 1995 ISBN 5-85-272-016-X
Аннотация Вадим Захарович Роговин (1937—1998) — советский социолог, философ, историк революционного движения, автор семитомной истории внутрипартийной борьбы в ВКП(б) и Коминтерне в 1922—1940 годах. В этом исследовании впервые в отечественной и мировой науке осмыслен и увязан в единую историческую концепцию развития (совершенно
отличающуюся от той, которую нам навязывали в советское время, и той, которую навязывают сейчас) обширнейший фактический материал самого драматического периода нашей истории (с 1922 по 1941 г.). В третьем томе рассматривается период нашей истории в 1934—1936 годах, который действительно был несколько мягче, чем предшествующий и последующий. Если бы не убийство С. М.Кирова и последующие репрессии. Да и можно ли в сталинщине найти мягкие периоды? Автор развивает свою оригинальную социологическую концепцию, объясняющую разгул сталинских репрессий и резкие колебания в «генеральной линии партии», оценивает возможность международной социалистической революции в 30-е годы.
Вадим Роговин Том 3. СТАЛИНСКИЙ НЕОНЭП (1934—1936 годы) Введение Солона вода, и хлеб твой горек, Труден путь сквозь толщу прошлых лет, Нашего величия историк, Нашего страдания поэт. Только б ты не допустил ошибки, Полуправды или лжи, Не смешал с гримасами улыбки И с действительностью миражи. М. Алигер
Восстановление исторической правды о сталинизме представляло длительный, противоречивый и драматический процесс. После смерти Сталина расчёт с наследием сталинизма осуществлялся сугубо половинчато и сопровождался многочисленными попятными движениями. Правящая бюрократия оказалась не способной к развенчанию сталинистских идеологических стереотипов и возрождению подлинно марксистского менталитета не только из-за своей косности и невежества. Социальный инстинкт, интересы самосохранения подсказывали ей, что развенчание насаждавшихся на протяжении нескольких десятилетий идеологических и исторических мифов опасно: оно неумолимо должно вести к устранению её с политической арены как узурпатора власти партии и народа. Любая идеология представляет не что иное, как проект переустройства либо консервации сложившихся общественных отношений. К идеологическим мифам относятся ложные прогнозы, иллюзорные политические программы, несбыточные социальные проекты. Постсталинистские режимы, возглавляемые ограниченными и хвастливыми партократами, были не менее щедры на велеречивые и радужные обещания «светлого будущего», чем сталинский тоталитарный режим. Крах этих обещаний (от построения к 1980 году коммунистического общества до перестроечной «революции сверху», якобы несущей «социалистическое обновление») жесточайшим образом скомпрометировал в сознании миллионов советских людей коммунистическую идею. Это явилось одним из решающих факторов, позволивших реакционным силам после подавления «странного путча» в августе 1991 года осуществить беззаконный разгон коммунистической партии и открыто провозгласить программу реставрации капиталистических отношений в республиках распавшегося Советского Союза. После этих трагических событий новая, прокапиталистическая власть перешла к насаждению идеологических мифов о скорых благодетельных последствиях «рыночных реформ». Непредвзятый поиск истины снова был вытеснен худшим видом идеологии — воинствующей социальной демагогией, представляющей, по удачному выражению
советского философа М. Лифшица, «уродливый двойник демократии» 1. Иде