E-Book Content
Памяти Владимира Юрьевича Гришина
 . À . ÔÀÒÅÅ Ïóáëèöèñò ñ äóøîé ìåòàôèçèêà è ìèñòèêà В статье «Две философии» (1897) Розанов писал: «Мы, рус ские, имеем две формы выражения философских интересов: офи циальную, по службе, т. е. должностную. Это — “философия” наших университетских кафедр. И мы имеем как бы философ ское сектантство: темные, бродящие философские искания… Одна, заимствовав форму старости, не рождает нового содержа ния. Напротив, вторая ветвь нашей “философии”, не имея науч ного декорума и даже часто плана, в высшей степени полна “жиз ненного пороха”, этой взрывчатости, самогорения, порыва мысли, и всегда возле действительности, около naturam rerum». Статья посвящена далекой от официальной философии, рано оборвав шейся творческой деятельности малоизвестного, но высоко це нимого Розановым — больше по «залогам души», нежели по реальным свершениям, — Ф. Э. Шперка, его младшего друга. Однако характеристика неофициальной ветви русской филосо фии как нельзя лучше подходит для сочинений самого Розанова, не имеющих «научного декорума и даже часто плана», но пол ных «жизненного пороха». И действительно, даже среди яркого разнообразия русской религиозно философской мысли конца XIX — начала XX веков произведения Розанова заметно выделяются своей «взрывчатос тью», не ослабевающей с годами актуальностью и оригинальнос тью. Розанов чрезвычайно самобытен, изменчив, парадоксален и почти бесформен. Его острая, живо пульсирующая, антино мичная мысль, проявившаяся в бесконечном многоголосии книг, журнальных статей, газетных фельетонов, выступлений на рели гиозно философских собраниях, частных писем, с трудом подда ется систематизации — не только из за хаотичности розановского наследия, но и из за того, что ее невозможно выразить в катего риях логики без утраты очень существенного: авторской инто
2 нации, ощущения индивидуальности. У Розанова, в отличие от большинства пишущих, нет расс