по страницам войны и мира. заметки о романе л.н. толстого война и мир

Н. Долинина По страницам «Войны и мира» I «— Навсегда? — сказала девочка. — До самой смерти? — И, взяв его под руку, она с счастливым лицом тихо пошла с ним рядом в диванную». 1. ПЕРВЫЕ СТРАНИЦЫ В «Анне Карениной» увлекательное начинается сразу, с первых строк: «Все счастливые семьи похожи друг на друга. Каждая несчастливая семья несчастлива по-своему. Все смешалось в доме Облонских». Мы погружаемся в чужую сложную жизнь, едва успев открыть книгу. Мы сочувствуем и бедной Долли, и ее растерявшемуся грешному мужу; мы ждем главной героини — той, чьим именем названа книга, и она появляется, сияя победным очарованием; мы влюбляемся в нее вместе с Вронским, уже не в силах оторваться от книги, движимые самым естественным из читательских вопросов: что будет дальше? К «Войне и миру» надо пробиться через непонятность первых фраз и страниц, может быть, даже глав. Почему я должна интересоваться тем, что сказала (да еще по-французски!) какая-то известная ( к о м у она известна?) Анна Павловна Шерер, «встречая важного и чиновного князя Василия» в июле 1805 года! Какое мне сегодня дело до Генуи и Лукки, превращенных Наполеоном в свои «по местья»! Нисколько мне не нужны и только зевоту вызывают все эти виконты и аббаты, собравшиеся у фрейлины Шерер (кто такая фрейлина, я не знаю и знать не хочу). Так или примерно так рассуждают почти все молодые люди, начинающие читать «Войну и мир». Так думала когда-то и я, продираясь сквозь непонятный мне разговор двух немолодых светских людей. Но что-то застряло в моем мозгу, пока я раздраженно читала первую страницу, — может быть, именно слово известная в применении к Анне Павловне Шерер или то, что князь Василий вошел в гостиную «с светлым выражением плоского лица». Что значит — плоское лицо? Круглое, как блин? Или — с невыразительными чертами, маленьким носом, стертое, незначительное? Или слово «плоское» определяет вовсе не форму лица, а его выражение — говорят же: плоская шутка, плоская острота. Но почему тогда это выражение светлое? Французский текст разговоров остался пока за пределами моего сознания, а вот в русском возникло что-то, не позволяющее отложить книгу. Может быть, светлое — то выражение, какое князь Василий хотел придать своему лицу, а плоское — то, которое сохранялось на лице против воли князя Василия? Естественный читательский вопрос: что будет дальше? — возник у меня с первой же страницы, но не в обычном своем смысле: что случится с героями, а в другом — чем еще, каким словом, жестом, деталью остановит меня Толстой и, не позволяя читать дальше, прикажет задуматься... Толстой, как и Пушкин, у каждого свой. И не один — он меняется с годами, он разный у одного и того же человека в молодости и позже, он меняется несколько раз за нашу жизнь, как меняемся мы сами. Мой Толстой недобрый, но всезнающий, как бог. Он может заблуждаться в своих идеях, и эти идеи бывают чужды и непонятны мне; но никогда он не ошибается в понимании души человеческой; хитрыми маленькими глазками он видит людей насквозь; его сильные крестьянские руки быстро раскладывают на столе пасьянс, и домашние знают: что-то не ладится в работе, раз он долго сидит за картами, а он в это время слышит пронзительный крик старого князя Болконского, видит то быстрое движение, которым Наташа стала на колени у постели раненого Андрея