государство-мафия

Люк Хардинг — справа От Кашина: Несколько дней назад мы опубликовали интервью со знаменитым высланным из России британским журналистом Люком Хардингом, которое взяла друг нашего сайта Ирина Сисейкина. Теперь с разрешения самого Хардинга мы публикуем переведенные Ириной фрагменты из книги Хардинга Mafia State — автор перевода настояла на том, что «Государство-мафия» звучит точнее, чем буквальное «Мафиозное государство», и мы с ней согласны. До сих пор книга на русский язык не переводилась. Как один репортер стал врагом новой брутальной России Пролог Вторжение Квартира 49-50, дом 8, Пятый Войковский проезд, Войковская, Москва 28 апреля 2007 «Преследования сотрудников посольства существенно участились в последние несколько месяцев, достигнув такого уровня, которого не наблюдалось уже в течение многих лет. Персонал посольства пострадал от клеветнических выпадов в прессе. Члены семьи работников посольства стали жертвами психологического террора после заявлений о том, что их супруги – сотрудники Правительства Соединенных Штатов (United States Government) — погибли в результате несчастных случаев. Вторжения в дома стали более привычными и наглыми, и действия против наших сотрудников в России набирают обороты. Мы не сомневаемся, что эти действия инициированы ФСБ. Джон Байерли, посол США в Москве, конфиденциально» Телеграмма в Государственный департамент, 9 ноября 2009 Кто-то вломился в мою квартиру. Через три месяца после прибытия в Россию в качестве нового шефа бюро Guardian в Москве я возвращаюсь домой со званого ужина. Уже поздно. Я поворачиваю ключ. Вначале все кажется обычным. Детская одежда лежит в коридоре, на полу гостиной в кучу свалены книги, — уютный беспорядок семейной жизни. А потом я замечаю. Есть одна странная деталь. Окно в комнате моего сына распахнуто настежь. Я уверен, что окно было закрыто в момент, когда я, пятью часами ранее, покинул квартиру в компании двух своих детей. Мы живем на десятом этаже уродливой башни из оранжевого кирпича в одном из кварталов застройки пост-коммунистической эпохи. Окна выходят на парк с березками и густыми изумрудными елками – московская окраина, район Войковской. Окна у нас обычно закрыты. Слишком очевидна опасность того, что ребенок может выпасть наружу. Чтобы открыть окно, нужно на девяносто градусов повернуть белую пластиковую ручку. И там две таких ручки. И это можно сделать только изнутри – окно не могло быть распахнуто ветром. Но окно распахнуто – дерзко, демонстративно, словно это вызов. «К нам что, приходили воры?» — спрашивает мой шестилетний сын, высовываясь из окна и глядя вниз, на холодный двор в ста метрах под нами. Вполне резонный вопрос. От его кровати до окна – один маленький шаг. «Не знаю, — отвечаю я. – Загадка какая-то. Вероятно, кто-то забрался по внешней стене. Может, Спайдермен». В свободной комнате, где хранится никем не используемый велотренажер и увядший комнатный цветок, я обнаруживаю кассету – она шипит, вставленная в проигрыватель. Это не я ее поставил. Моя жена Фиби Таплин уехала на выходные. Значит, тут побывал кто-то еще. Несколькими часами позже я, пытаясь подавить чувство – чего? – ужаса, тревоги, недоверия, растерянности, даже некой ярости, скрытого гнева — просыпаюсь. Где-то в глубине квартиры надрывается будильник. Звук незнакомый. Я захожу в гостиную и включаю свет. Час